Основные компоненты ханьского города на примере Чанъани

 
 
Проблемы ханьского города довольно слабо затронуты в нашей и западной литературе, в то время как раскопки последних пятидесяти лет, проведенные китайскими археологами, дали обширный материал относительно различных аспектов существования города в ханьское время. Результаты археологических раскопок относительно мало известны вне Китая, в то время как они, в отличие от письменных источников, дают объективную картину основных компонентов древнекитайского города. Настоящая работа базируется в первую очередь именно на археологических данных. Нам представляется, что эта информация совершенно необходима для изучения роли городов и деталей городской жизни в этот ключевой период китайской древности.
 
Остатки ханьской Чанъани находятся в 10 км к северо-западу от современного города Сиань, административного центра пров. Шэньси, на южном берегу Цзаохэ.
 
Рис. 1 Окрестности ЧанъаниРайон местонахождения этого города носит название Гуаньчжун, благодаря плодородности почв он уже в древности играл важную роль в китайской истории. Например, Сыма Цянь писал: «По площади Гуаньчжун лишь треть Поднебесной, но его богатство равно шести десятым всего производимого в стране» (цит. по [23, с. 123]). Здесь находилась древняя столица династии Западное Чжоу (1122 /1027–771 гг. до н.э.) Фэн, этот же район был центром царства Цинь. Цинь Шихуан-ди (с 246 г. до н.э. – правитель царства, с 221 г. до н.э. по 210 г. до н.э. – первый император единого Китая) основал здесь столицу своей империи – огромный город Сяньян, которыйбыл чисто политическим центром империи, знáком ее единства. Почти все его население (120 тыс. семей) составляли переселенные в 221 г. до н.э. семьи знати из завоеванных царств. Для них в Сяньяне были построены дворцы и обеспечены великолепные условия жизни, хотя фактически они находились под постоянным наблюдением властей (см. [5, с. 154])^[1].
 
К тому же они содействовали созданию образа новой столицы как некоей квинтэссенции всей империи. Этой же цели служила постройка многочисленных дворцов, копирующих дворцы правителей покоренных царств. В наше время на месте Сяньяна археологами были обнаружены 27 фундаментов крупных строений. На глиняных плитах, служивших полами, видны символы покоренных царств. Лучше всего идентифицируются символы царств Чу и Вэй (см. [6, с.  89]. Из оружия, изъятого у населения и армий завоеванных царств по легенде были отлиты и установлены в столице 12 человеческих статуй, каждая из которых весила 1000 даней, т.е. 29 960 кг (см. [5, с.  153]).
 
Основатель династии Хань Лю Бан (Хань Гао-цзу) также решил разместить столицу страны в Гуаньчжуне. История гласит, что первоначально он основал свою ставку на северном берегу реки Фаньшуй (современный уезд Цао в пров. Шаньдун). Здесь же он намеревался основать и свою столицу, за что, к тому же, ратовали многие его сподвижники, происходившие из этих мест. Западной столицей император хотел сделать Лоян. Однако его возница Лоу Цзин 娄敬 убедил Лю Бана в том, что выгоднее учредить столицу в Гуаньчжуне, поскольку его легче оборонять, он густо населен и отличается хорошими почвами. Сановники говорили, что Лоян пять сотен лет был столицей Чжоу, и именно его следует сделать столицей. Однако один из приближенных монарха Чжан Лян (張良, ? – 186 г. до н.э.) принял сторону Лоу Цзина, заявив, что, не в пример Гуаньчжуну, долина Лояна слишком мала и тесна, и Лю Бан согласился (см. [14, с.  3 – 4]).
 
В результате, в 202 г. до н.э. он основал город Чанъань на месте Лияна 栎陽, старой столицы царства Цинь, поскольку Сяньян был сильно разрушен в ходе междоусобных войн и восстаний конца династии Цинь. Столица Цинь Шихуан-ди была сдана без боя последним правителем Цинь Цзы Ином (Сань Шихуан-ди, т.е. Третьим Императором) будущему основателю династии Хань Лю Бану, чтобы спасти город от разграбления. Однако вскоре к нему подошли войска Сян Юя, который обезглавил Цзы Ина и отдал поверженную столицу на разграбление воинам. Грабеж продолжался тридцать дней, потом город был предан огню. Пожар бушевал 90 дней (см. [6, с.  104]).
 
Итак, столица новой династии Хань была расположена неподалеку от пепелища Сяньяна. В нее были переселены жители окрестных сел и городов, а также других районов тогдашнего Китая. В период своего расцвета, во 2 г. н.э., в Чанъани жило 80 800 семей^[2], т.е. не менее 500 тыс. человек (эти цифры известны по данным переписи, они учитывали количество налогооблагаемых семей, последние зачастую объединяли в себе несколько десятков человек трех-четырех поколений, живших вместе). Известны также семьи, в которых насчитывалось около сотни человек (подробнее см. [14, с.  94–96]). В это число, конечно, не входили многочисленные обитатели императорских дворцов – придворные, охрана и челядь. В своей «Оде о западной столице» (西都赋 Сиду фу) знаменитый историк и сановник периода Восточная Хань Бань Гу (32 - 92) писал: «Улицы велики, как пещеры, домов многие тысячи, работает девять рынков, товаров [так много], что в них невозможно разобраться, [народу так много, что] человек не может оглянуться, а повозка не может повернуть» (цит. по [23, с.  123]). С начала правления династии Восточная Хань (25–220) Чанъань постепенно теряет свое значение центра империи, столица переносится в Лоян. Чанъань приходит в упадок, особенно после восстаний и междоусобных войн конца Хань – начала Троецарствия. Несмотря на то, что она была столицей некоторых из 16 «варварских государств» – Ранней Чжао (304–329), Ранней Цинь (351–394), Поздней Цинь (394–417), а также Западной Вэй (535–556) и Северной Чжоу (555–580), – Чанъань переживает тяжелейший кризис. Помимо постоянных смут это обусловливалось общим коллапсом городской жизни в период конца династии Хань – начала династии Тан (618–907) (см. [7, с.  12]). Упадок Чанъани хорошо подтверждается археологическими материалами (см. [10, с.  10]). В 582 г. ханьский город окончательно прекратил свое существование, после постройки Ян Цзянем, основателем династии Суй, к юго-востоку от древней Чанъани новой столицы Дасин (позже переименованной в Чанъань)^[3]. На месте же ханьского города жизнь замерла навсегда, что очень способствует удачным археологическим раскопкам. Они ведутся с 1956 г., и на данный момент ханьский город неплохо исследован (отчеты о раскопках см. [11; 12]).
 
Рис. 2. Схема ЧанъаниЧанъань имела достаточно упорядоченную планировку, это говорит о том, что она изначально строилась не хаотично, а по разработанному плану. Городская стена, возведенная в 194–190 гг. до н.э. представляла собой почти правильный, ориентированный по странам света четырехугольник, только на северо-западе он был «срезан» рекой Цзаохэ (см. рис. 2). В Сань фу хуанту 三輔黄圖 («План трех военных округов столицы»^[4]) сказано: «Южная часть города подобна Южному Ковшу, северная часть города подобна Северному Ковшу»^[5] (цит. по [10, с.  3]). Это сравнение мало понятно, но оно было очень популярно и использовалось в поэзии. Возможно, имелось в виду, что столица столь же велика и всеохватна, как небо, поскольку в древнем Китае город считался символом мироздания, уменьшенной копией Вселенной (см. [32, с.  256]).
 
Ломаные очертания южной стены объясняются тем, что она была построена после завершения строительства дворцовых комплексов Чанлэгун (Дворец длительной радости) и Вэйянгун (Беспечальный дворец, к этому названию мы еще вернемся ниже). Общая протяженность стены составляла около 25 700 м (приблизительно 62 ли^[6], что соответствует данным письменных источников, см. [10, с.  4]); при этом восточная сторона равнялась 6000, западная – 4900, северная – 7200, южная – 7600 м. Площадь, охватываемая стенами, равнялась почти 36 кв. км. По письменным источникам известно, что в 192 г. до н.э. на возведение стен было согнано 146 тыс. человек на 30 дней, в 190 г. – 145 тыс. человек (см. [8, цз.2, с.  377]). Вероятно, строительство было начато в северо-западном углу, первой была завершена западная стена, затем южная, восточная, и, наконец, северная (см. [10, с.  4]).
 
Стены построены из утрамбованного лесса, их высота составляла около 12 м, толщина у основания — 12–16 м. Город также окружал ров шириной в 8 м и глубиной в 3 м (Лю Юнь-юн дает иные цифры: 7,05 м в ширину, 4, 7 м в глубину, см. [14, с. 28]). Остатки рва и деревянного моста через него были обнаружены в 1962 г. при раскопках за воротами Чжанчэнмэнь (см. [10, с.  4]).
 
В Чанъани имелось 12 ворот, по трое ворот в каждой стене. В 1957 г. были раскопаны ворота, определенные как Сюаньпинмэнь, Бачэнмэнь, Си­аньмэнь и Чжичэнмэнь (см. [12, с.  25]). Все ворота имели по три прохода по 6 м шириной каждый. В проходах найдены следы колеи от повозок, ширина которой составляет 1,5 м. В источниках ворота Чанъани называли «двенадцатиколейными» (см. [24, с.  47]), т.е. через них одновременно мог­ли проехать 12 повозок, по четыре через каждый из проходов. Расстояние между последними было не одинаково – это 4 м для ворот Сюаньпинмэнь и Чжичэнмэнь и 14 м для ворот Бачэнмэнь и Сианьмэнь (см. [11, с.  104–105]). Конечно, большее расстояние между проходами делало ворота более впечатляющими. Действительно, ворота Бачэнмэнь находились прямо напротив входа во дворец Чанлэгун, а ворота Сианьмэнь – напротив южных ворот Вэйянгуна, т.е. были более парадными, чем остальные.
 
От восьми из двенадцати ворот начинались улицы, являвшиеся главными улицами Чанъани. Самая длинная из них (5 500 м) начиналась от ворот Аньмэнь, самая короткая (380 м) – от ворот Лочэнмэнь, в среднем длина улиц составляла около 3 000 м. Каждая улица имела свое название, но не все из улиц удается соотнести с их названиями, данными в источниках.
 
Все улицы имели приблизительно 45 м в ширину и делились двумя полукруглыми в профиле сточными канавами (90 см в ширину и 45 см в глубину) на три части. Центральная часть шириной 20 м предназначалась для императора, императорских гонцов и высших сановников^[7]. Боковые части улицы, предназначавшиеся для простолюдинов, имели 12 м в ширину каждая (см. [10, с.  5]). Деление улиц на три части объясняет, почему городские ворота имели по три прохода. Все улицы были строго ориентированы по странам света и пересекались, образуя Т-образные и крестообразные перекрестки. Город делился ими на крупные прямоугольные кварталы.
 
Серьезной проблемой для такого большого города являлся дренаж. В Чанъани вода с улиц выводилась к городским воротам с помощью упомянутых канав. Для вывода ее за пределы города под воротами были построены дренажные отверстия в виде арок, со сводами, сложенными из каменных блоков. Они найдены под воротами Чжичэнмэнь (1,20 м в ширину и 1,4 м в высоту) и Сианьмэнь (1,60 м в ширину и 1,40 м в высоту). В стены по всей длине были вмурованы глиняные трубы, служившие той же цели – выводу нечистот в ров (см. [10, с.  6, рис. 10]). В Ханьшу («История династии Хань»), в главе Лю Цю-мао чжуань («Биография Лю Цю-мао») сказано, что во время мятежа наследника престола Ли были убиты несколько десятков тысяч человек, и кровь вытекала через дренажные отверстия в ров (см. [8, цз. 66, с. 631]). Конечно, это было нетипичное применение дренажной системы Чанъани, но сам факт показывает, что она функционировала вполне успешно.
 
Особенностью Чанъани, отличающей ее от других городов империи, являлось огромное количество дворцов и дворцовых комплексов, занимавших бóльшую часть городской территории. Это было обусловлено тем, что Чанъань служила местом пребывания императора и двора.
 
В 1961–1962 гг. были раскопаны главные дворцовые комплексы Чанлэгун и Вэйянгун. Они были построены до возведения городской стены.
 
Первый комплекс, Чанлэгун, имевший также наименование Дунгун (Восточный дворец), построенный в 200 г. до н.э., являлся вообще первым городским сооружением, построенным в Чанъани. Он представлял собой перестроенный дворец Лигун (Дворец разлук/отъездов) циньского периода. Видимо планировка дворца при перестройке не изменилась, и именно этим объясняется его неправильная форма. Первоначально он был императорской резиденцией, но с 194 г. до н.э., после постройки Вэйянгуна, стал резиденцией императрицы. Он находился в юго-восточной части города и был окружен стеной, ширина которой составляла около 20 м у основания, а общая длина была чуть более 10 000 м. Площадь дворцового комплекса равнялась примерно 6 кв. км^[8] (около ¹/6 городской площади). Во дворце имелось четверо ворот, одни ворота – с каждой стороны. Западные и восточные ворота были украшены декоративными арками (цюэ 闕), причем западная арка приходилась как раз на конец длиннейшей улицы города Чжантайцзе. Дворцовый комплекс состоял из нескольких десятков официальных и жилых помещений.
 
Чуть позднее на юго-западе города был построен Вэйянгун, или иначе Сигун (Западный дворец), в который переместилась императорская резиденция.
 
Перевод названия этого комплекса представляет некоторую проблему. Словари толкуют его как «Ночной» (если переводить 央 ян как «свет», то буквально название дворца можно передать словами «Дворец без света»/«Дворец темноты»)^[9]. Предложенный нами перевод «Бес­печальный дворец» основывается на следующем: в ханьское время бытовало благопожелание 長樂未央Чан-лэ вэй-ян («Долгой радости без печали»^[10]). Его часто писали на декоративных керамических дисках, которые завершали крайние черепицы на крыше. Один из таких дисков опубликован в книге Лю Юнь-юна (см. [14, с.  88]). Другой, с надписью 天子萬歲千秋長樂未央Тянь-цзы вань-суй цянь-цю чан-лэ вэй-ян (Сыну Неба – длительной радости без печали в течение десяти тысяч лет и тысячи осеней), — в работе Вайнштейна и Крюкова (см. [2, с.  143, рис. 4]). Интересно, что ни одного из авторов, опубликовавших эти диски, не заинтересовала последовательность Чан-лэ вэй-ян – названия последовательно построенных дворцов в Чанъани. Представляется возможным, что дворцы назывались именно исходя из этой формулы. В пользу этой гипотезы, как кажется, свидетельствует и то, что сначала был построен комплекс Чанлэгун, а затем Вэйянгун. При этом Чанлэгун находится справа от Вэйянгуна, т.е., принимая во внимание, что в традиционном Китае читали справа налево, то город превращается в огромное благопожелание императору. В Чанъани и ее предместьях были и другие дворцы, но Чанлэгун и Вэйянгун всегда считались главными дворцами города и страны, поэтому возможность их продуманного наречения кажется вполне вероятной. Более того, это предположение объясняет, почему Вэйянгун был построен слева от Чанлэгу­ на – только в этом случае благопожелание читается правильно.
 
Восточная стена Вэйянгуна отстояла на 950 м от западной стены Чанлэгуна. В отличие от последнего, этот дворец был полностью построен при династии Хань. Он представлял собою почти правильный квадрат, окруженный стенами (северная и южная длиною по 2 250 м, западная и восточная – по 2 150 м, неплохо сохранился участок западной стены высотою в 11 м (см. [10, с. 7]), и занимал около 5 кв. км (приблизительно ¹/7 городской площади). В стенах имелось четверо ворот, перед северными и восточными – декоративные арки. Помимо прочего, главным зданием комплекса являлся огромный тронный зал Цяньдянь (Передний зал), находившийся в его центре. С севера на юг зал простирался на 350 м в длину, с запада на восток – на 200 м. В северной части, находившейся на холме Луншоушань, он достигал в высоту 15 м.
 
Севернее Вэйянгуна размещались еще два дворца – Гуйгун (Коричный / Лавровый дворец) и Бэйгун (Северный дворец), а севернее Чанлэгуна – Мингуангун (Светлый дворец/Дворец светлого сияния). Гуйгун, следы стен которого удалось обнаружить в ходе раскопок 1962 г., представляет собой прямоугольник, окруженный стенами. С севера на юг его длина – 1 800 м, с запада на восток – 880 м, площадь – около 1,6 кв. км (см. [10, с. 7–8; 16]). Бэйгун и Мингуангун исследованы хуже и локализуются в основном по данным письменных источников. В общей сложности дворцовые комплексы занимали более половины территории города. По некоторым сведениям, все дворцы в городе были связаны крытыми переходами и подвесными галереями для перемещений императора и прочих обитателей дворцов (см. [4, с. 167]).
 
К западу от города находился огромный загородный дворцовый комплекс Цзяньчжангун (Дворец установления постоянства). По письменным источникам, он был построен в 104 г. до н.э., имел 20 с лишним ли в окружности и славился количеством зданий и роскошью (см. [26, с.  220–221]). К северу от Цзяньчжангуна располагалось также входившее в императорские угодья озеро 太液池 Тайечи. Его следы хорошо видны до сих пор; в 1973 г. на севере занимаемого озером района была найдена огромная каменная скульптура рыбы около 5 м в длину, относящаяся к ханьскому времени (см. [22]). О том, что подобные изваяния были рядом с озером, упомянуто в Саньфу хуанту: «На северном берегу озера есть каменные рыбы длиной в 2 чжана^[11], шириной в 5 чи^[12], на западном берегу – две черепахи, каждая длиной в 6 чи» (цит. по [26, с. 220]).
 
При императоре У-ди (141-87 гг. до н.э.), в 138 г. до н.э., к загородным императорским угодьям добавился восстановленный охотничий парк-заповедник Цинь Шихуан-ди Шанлиньюань (Парк Верхнего леса, Верхний парк), который окружала стена длиною более 300 ли (84 км). Он находился в 2 км к юго-западу от Чанъани. Парк славился своими редкими деревьями (там их было более 2 000 видов) и животными. Ханьский поэт Сыма Сян-жу в оде, посвященной этому парку, писал: «Черные есть померанцы / И желтые, и апельсины, / И жоупо, и персики, / И мушмула, и личжи… / Вишня, и черная груша, / И земляничное дерево, / Дикая слива, жужубы, / И виноград, и хурма! /Рядом стоят деревья, / Дворцов не видать за ветвями, / Северные сады / Вниз по холмам бегут! / Царство деревьев тут, / Всюду шумят шатры / Их бирюзовой листвы, / Любят на свет глядеть / Красные их цветы» (цит. по [4, с. 146]). Хотя уже в III в. н.э. эту картину считали несколько преувеличенной (впрочем, в ханьское время климат был теплее, чем в более позднюю эпоху, так что в парке, учитывая особые условия, могли расти и разные тропические растения), но как образ земного рая Шанлиньюань вошел в китайскую литературу.
 
В 1961 г. у деревни Гаояоцунь были найдены остатки зданий, наибольшее из которых имело размеры 340 м в длину и 65 м в ширину. В зданиях, отождествляемых с Шанлиньюанем, было найдено много бронзовых сосудов (см. [15; 20; 28]), по которым можно заключить, что, как и большинство зданий Чанъани и ее дворцов и парков, Шанлиньюань был сожжен при Ван Мане (9–23 гг. н.э.). В 120 г. до н.э. поблизости от парка Шанлиньюань было вырыто искусственное озеро Кунминчи площадью около 10 кв. км для учений флота перед войной с государством Кунмин (на территории современной пров. Юньнань), впоследствии присоединенное к императорскому парку (см. [27, с. 375]). Проведенные раскопки позволили обнаружить ряд зданий, которые можно соотнести с известными по письменным источникам дворцами Сюаньцюйгун (Дворец провозглашения музыки), Байянгун (Дворец белого тополя)и Силюгун (Дворец изящного граната) (см. [19]), а также две весьма архаичные каменные скульптуры (см. [13]). Возможно, это скульптуры Пастуха (на восточном берегу озера) и Ткачихи (на западном берегу)^[13], описанные в уже упоминавшихся нами одах кисти Чжан Хэна и Бань Гу, посвященных Чанъани.
 
Конечно, кроме императорских дворцов в Чанъани были и другие здания. По результатам раскопок 1975 г., между Чанлэгуном и Вэйянгуном находился Арсенал (Уку 武庫), окруженный стенами (с севера на юг – 320 м, с востока на запад – 880 м). Еще одна стена делила хранилище надвое, причем в восточной части было 4 складских здания, а в западной – 3. Самое большое из помещений имело 230 м в длину и 46 м в ширину и делилось на четыре хранилища, каждое площадью примерно 1 500 кв. м. В них сохранились каменные платформы – видимо, на них и держали оружие. Назначение этих построек было выяснено благодаря находке многочисленных остатков оружия: алебард (цзи и гэ), копий, мечей, стрел и доспехов. Арсенал был сожжен во время смуты Ван Мана, но потом восстановлен на том же месте (см. [10, с. 7]).
 
Известно, что в Чанъани было девять рынков. Районы рынков находились севернее Гуйгуна и Бэйгуна. Севернее Гуйгуна размещались Западные рынки (Си ши), севернее Бэйгуна – Восточные рынки (Дун ши). По Ханьшу, западные рынки были построены сразу после окончания возведения стены, в 189 г. до н.э. (см. [7, цз. 2, с. 377]). Местоположение рынков известно прежде всего из письменных источников: в Сань-фу цзю-ши 三輔旧事 («Древние дела трех военных округов») сказано, что они находились у ворот Юнмэнь, по обе стороны от улицы, идущей от ворот Хэнмэнь. Восточные рынки включали в себя три рынка, а остальные шесть располагались в Западных рынках (см. [10, с.  8]). В этом районе действительно обнаружено много керамики и монет (см. [29, с.  56]. В то же время существует предположение, что в черте города в действительности имелись только два рынка, а остальные семь, менее важные, располагались вне города (см. [32, с.  575]). Дело в том, что о количестве рынков известно только по письменным источникам, археологические данные этих сведений подтвердить, как и опровергнуть, с достаточной убедительностью не могут. Археологически подтверждаются два соседних района в черте города, на территории которых могли размещаться рынки. Их местонахождение определяется по находкам денег, керамики, орудий труда. Однако нам все же представляется, что все рынки находились внутри городских стен – известно, что в 90 г. до н.э. во время мятежа принца Ли «наследник согнал людей с четырех рынков – несколько десятков тысяч человек – к западным воротам Чанлэгуна» [8, цз. 63, с.  619]. Вряд ли он пригнал этих людей из-за города. Вероятнее, что он привлек к восстанию людей с нескольких городских рынков (например, с четырех из шести западных). Впрочем, это не значит, что рынков в пригородах не было. Например, известно, что в Чанъани имелся так называемый Ясеневый рынок, расположенный в ясеневых аллеях близ города, где продавали книги и музыкальные инструменты (см. [4, с.  170]). Впрочем, он не имел ни стен, ни регулярных рядов, так что вряд ли его можно считать действительно рынком – скорее просто местом торговли. Известно, что в древнем Китае рынки были обязательно строго организованы (см. [4, с.  169]). По нашему мнению, факт существования за городом таких неорганизованных рынков только подтверждает наше предположение о том, что регулярные рынки находились в черте города.
 
Оставшуюся площадь занимали жилые дома. Дома знати находились у ворот Сюаньпинмэнь (см. [10, с.  8]). По некоторым данным, в Чанъани неподалеку от рынков были и кварталы, где жили приезжие иностранцы (см. [31, с.  148]). Остальное пространство занимали кварталы, в которых жило простонародье. По некоторым данным, эта территория делилась на 160 ли – кварталов (квадратов площадью приблизительно по 690 кв. м каждый, см. [30, с.  23]), каждый из которых имел своего начальника. Бросается в глаза, что жилые кварталы занимали необычайно малую часть города. Возможно, это было обусловлено тем, что в эпоху Западной Хань город, и особенно столичный, еще не воспринимался как центр торговли и ремесла. Основой экономики традиционно считалось сельское хозяйство, а столица рассматривалась как резиденция императора, т.е. политическое и религиозное средоточие империи. Вспомним 120 тыс. семей местной знати, которыми была заселена первая общекитайская столица – Сяньян. Понятно, что простолюдины, которые селились в столице, воспринимались не как обязательная часть города, а как неизбежная неприятность – люди тянулись в город, их привлекали к строительству зданий и снабжению двора, даже специально привозили из других районов. Но в городе им доставалось именно незанятое место, которое оставалось после постройки дворцов, канцелярий и хранилищ. Впрочем, в Китае никогда не относились к простолюдинам с уважением. Если для постройки дворца нужно было снести несколько кварталов, то их сносили безо всякого стеснения и каких-либо компенсаций. Поэтому в Китае даже древние города имеют сравнительно упорядоченную планировку: люди не были препятствием для перестройки города, пробивки новых и расширения старых улиц.
 
Со времени У-ди в Чанъани начинается возведение религиозных сооружений. Согласно источникам, император У-ди, в отличие от своих предков, очень внимательно относился к конфуцианскому ритуалу. Например, Лю Бан питал патологическую ненависть к конфуцианским ученым: существует легенда, что когда некоторые из них пришли к нему в полном облачении, чтобы дать советы по борьбе с Цинь, он не смог сдержаться, сорвал с одного из ученых высокую церемониальную шапку и помочился в нее (см. [6, с.  147]). Впрочем, это не мешало ему действовать в согласии с конфуцианскими идеями.
 
По советам своих конфуцианских сановников, У-ди решил построить в южном предместье Чанъани комплекс ритуальных сооружений. Возможно, это решение было связано с увеличением количества обязательных религиозных обрядов, что не позволяло императору каждый раз предпринимать путешествие к традиционным центрам, расположенным на значительном удалении от столиц.
 
В правление У-ди был построен 明堂 Минтан («Светлый алтарь») – храм, посвященный предкам императора, здесь он принимал знаки покорности от своих вассалов, провозглашал начало года, совершал жертвоприношения. При императоре Чэн-ди (33 – 7 гг. до н.э.) был начат 辟雍 Пиюн («Установление прекрасного»), который предназначался для проведения ритуалов, связанных с музыкой, а также провозглашения императором религиозных норм. В самом конце династии Западная Хань (4 г. н.э.), когда регентом стал Ван Ман, он достроил Минтан и Пиюн, построил Линтай («Террасу духов»), предназначенный для поклонения силам и духам природы, и 太学Тайсюэ («Императорское училище») (см. [8, цз. 12, с. 397]). В 8 г. н.э. Ван Ман провозгласил себя императором, положив начало новой династии Синь, после чего в 20 г. н.э., перестроив имевшиеся ритуальные комплексы, воздвиг так называемые «Девять храмов» (九廟 Цзю мяо). Этот огромный комплекс был построен по принципам конфуцианского и даоского ритуала и геомантии (фэншуй). Раскопки на месте его расположения были начаты в 1956 г., а к 1961 г. были обнаружены следы двенадцати зданий (см. [21, с. 53–58]). Все здания однотипны, одиннадцать из них окружены квадратной стеной (длина стороны 1 400 м), одно расположено посередине южной стороны комплекса, вне стены. Оно также окружено стеной (длина стороны – 100 м), расстояние между стенами – 10 м. Кроме того, каждое из одиннадцати зданий внутри стены окружено своей квадратной стеной (длина стороны – 55 м). На территории комплекса найдено много черепицы с изображениями духов-пок­ровителей сторон света (Черная черепаха, Зеленый дракон, Красная птица и Белый тигр, см. [25, с.  38]). Видимо, комплекс, в частности, служил и для поклонения этим духам. Хотя, исходя из размеров, можно предположить, что «Девять храмов» предназначались для отправления всех официальных культов. Храм фактически был призван заменить почти все ритуальные комплексы, построенные ранее близ Чанъани.
 
В 1956 г. юго-восточнее «Девяти храмов», в 1,5 км к югу от городских стен был обнаружен комплекс, расположенный восточнее дороги, которая ведет к воротам Аньмэнь. Он обнесен квадратной стеной, каждая из сторон имеет 235 м в длину, и окружен рвом. В каждой из стен проделаны ворота шириной в 4,5 м. По углам на стенах были возведены павильоны. Посередине огороженного пространства находился большой храм, построенный на круглой платформе диаметром 60 м и высотой 30 см. С наружной стороны имелась большая круглая площадка диаметром 360 м, сформированная из слоя утрамбованной глины толщиной в 2 м, по границе которой также был выкопан небольшой ров (см. [18, с.  161–162]). Таким образом, архитектурный план комплекса представляет собой квадрат, вписанный в круг. Мотив квадрата, вписанного в круг, очень популярен в китайской архитектуре: он символизирует Вселенную, представлявшую собой, по представлениям древних китайцев, сочетание круглого неба и квадратной земли. Этот же мотив можно видеть на традиционных китайских монетах. Самый известный из ритуальных комплексов, построенных по такой модели, – храм Неба (天坛Тяньтань) в Пекине (XV в.). Этой структуре полностью соответствуют известные нам по письменным источникам характеристики Пиюна (см. [8, цз. 25, с. 482–489, цз. 99, с. 738– 752; 10, с. 14]). По мнению большинства ученых, описанный комплекс можно отождествить с ним (см. [16, с. 45–54]).
 
В целом комплекс ритуальных зданий Чанъани уникален тем, что здесь впервые была предпринята попытка объединить все храмы в одном огромном сооружении («Девять храмов»). Насколько нам известно, больше таких попыток не было. Это в какой-то степени свидетельствует о формировании в те времена представлений о том, что должно входить в ритуальный комплекс столицы. До этого рядом со столицами никогда не строились культовые комплексы такого масштаба. В гораздо более установившемся виде ритуальный комплекс представлен в восточноханьском Лояне. В позднейшие эпохи был сделан выбор в пользу дробления ритуальных комплексов, от сверхкрупных конгломератов «разнонаправленных» храмов отказались. Но сам факт такой попытки как нельзя лучше говорит о том, что в этот период четких правил ритуальной планировки столицы еще не существовало.
 
Что же касается училища Тайсюэ, то археологически оно пока не обнаружено, в отличие от Лояна. Возможно, это объясняется тем, что училище в Чанъани было менее обустроено и имело здания меньшего размера, но с уверенностью утверждать этого нельзя.
 
Таким образом, в Чанъани мы видим все основные компоненты, характерные для древнекитайской столицы. Но многие из этих составляющих (например, ритуальные комплексы, Императорское училище) появляются не одновременно, а значительно позже, когда осознается их необходимость. Видимо, именно в период Западной Хань, то есть во времена, когда Чанъань была столичным городом, формируется представление о том, что должно быть в столице. Эта «переходная» ситуация видна и в чрезмерной площади дворцовых комплексов, которые заставляют думать, что правители, строившие город, проектировали огромный дворец, а не торгово-ремесленный центр, что вступало в явное противоречие с тем, что Чанъань была крупнейшим городом, началом Великого Шелкового Пути, огромным рынком для иностранных купцов и ремесленным центром. Все это хорошо иллюстрирует переходность периода в политическом, культурном и идеологическом плане, в течение которого происходила интеграция бывших царств в единое государство. Эта интеграция, без всякого сомнения, немало влияла на культуру, создавая многое, чего не было до того, и внося определенные противоречия в идеологию.
 
Литература

1. Китайская классическая проза. В пер. акад. В.М.Алексеева. М., 1958.
2. Вайнштейн с. И., Крюков М.В. «Дворец Ли Лина», или конец одной легенды. Немые руины // Советская этнография, 1976, № 3.
3. История Европы. Т. 3 (От Средневековья к Новому времени). М., 1993.
4. Крюков М.В., Переломов Л.С., Софронов М.В., Чебоксаров Н.Н. Древние китайцы в эпоху централизованных империй. М., 1983.
5. Переломов Л.С. Империя Цинь. М., 1962.
6. Погребенные царства Китая. – Серия «Исчезнувшие цивилизации». М., 1998.
7. Стужина Э.П. Китайский город XI – XIII вв. М., 1979.
8. Бань Гу.Хань-шу (История династии Хань). – Эрши-у ши (Двадцать пять династийных историй). Т. 1. Шанхай, 1986.
9. Ван Чжан-се. Суй-Тан души (Города в период династий Суй и Тан). Чжунго да байкэ цюаньшу. Чжунго лиши. (Большая китайская энциклопедия. История.) Т. 2, Пекин, 1998.
10. Ван Чжун-шу. Ханьдай каогусюэ гайшо (Обзор археологии истории династии Хань). Пекин, 1984.
11. Ван Чжун-шу. Хань Чанъань-чэн каогу гунцзо чубу шохо (Первые достижения археологических работ в ханьской Чанъани) – «Каогу тунсюнь», 1957, № 5.
12. Ван Чжун-шу. Хань Чанъань-чэн каогу гунцзошохо сюцзи (Продолжение изложения достижений археологических работ в ханьской Чанъани). – «Каогу тунсюнь», 1958, № 4.
13. Гу Те-фу. Сиань фуцзин соцзянь дэ Си-Хань шидиао ишу (Искусство каменной скульптуры [эпохи] Западной Хань, виденное вблизи Сиани). – «Вэньу цанкао цзыляо», 1955, № 11.
14. Лю Юнь-юн. Си-Хань Чанъань (Чанъань в период Западной Хань). Пекин, 1982.
15. Сиань-ши вэньву гуаньли вэйюань-хуэй. (Сианьский городской административный комитет по памятникам культуры). Сиань Саньцяочжэнь Гаояоцунь чутудэ Си-Хань тунци цюнь (Группа извлеченных из земли в деревне Гаояоцунь, у местечка Саньцяочжэнь, [близ] Сиани, западноханьских бронзовых предметов). – «Каогу», 1963, № 2.
16. Тан Цзинь-юй. Сиань сицзяо Хань-дай цзяньчжу ичжи фацзюэ баогао (Доклад о раскопках развалин ханьских зданий в западном предместье Сиани). – «Каогусюэбао», № 2, 1959.
17. Хань Чанъань Гуйгун эрхао-цзянчжи ичжи В цюфабао цзянбао (Информационный бюллетень по поводу здания № 2 в районе В дворца Гуйгун в ханьской Чанъани). – «Каогу», 2000, № 1.
18. Хань Чанъань наньцзяо личжи цзянчжу ичжи (Развалины ритуальных построек в южном предместье ханьской Чанъани). Чжунго да байкэ цюаньшу. Каогусюэ (Большая китайская энциклопедия. Археология). Пекин, 1998.
19. Ху Цянь-ин. Фэнгао дицю чжу шуй-дао дэ тача (Подробный анализ всех водных потоков района Фэнгао). – «Каогу», 1963, № 4.
20. Хуан Чжань-юэ. Сиань Саньцяочжэнь Гаояоцунь Си-Хань тунци минвэнь бушу (Исправленный комментарий к надписям на бронзовых предметах из деревни Гаояоцунь у местечка Саньцяочжэнь [близ] Сиани). – «Каогу», 1963, № 4.
21. Хуан Чжан-юэ. Хань Чанъань-чэн наньцзяо личжи цзянчжудэ вэйчжи цзици югуань вэньти. (Вопросы, касающиеся местоположения ритуальных зданий в южных предместьях ханьской Чанъани). – «Каогу», 1960, № 9.
22. Хэй Гуан. Сиань Хань Тайе-чи чуту ицзю гуйсянь шиюй (Огромная каменная рыба, найденная в Сиани у озера Тайе-чи ханьского периода). – «Вэньу», 1975, № 6.
23. Цинь Хань ши (История династий Цинь и Хань). Пекин–Шанхай, 1986.
24. Чжан Хэн. Си-цзин фу. – Сюань Тун «Вэньсюань». Т.1. Чанша, 1995.
25. Чжунго шэхуэй кэсюэюань каогу янцзюсо Хань-чэн гунцзо-дуй. (Рабочая группа по ханьским городам Института Археологии Академии Общественных Наук КНР). Хань Чанъань-чэн наньцзяо личжи цзяньчжу цянь фацзэю цзяньбао (Краткий очерк о группе раскопанных ритуальных зданий в южном предместье ханьской Чанъани) – «Каогу», 1960, № 7.
26. Чжу Цзю-юань. Цзяньчжангун (Дворец Цзянчжангун). Чжунго да байкэ цюаньшу. Цзяньчжу; юаньлинь; чэнши гуйхуань. (Большая китайская энциклопедия. Строительство, парки, планировка городов). Пекин, 1988.
27. Чжу Цзю-юань. Шанлиньюань (Парк Шанлиньюань). Чжунго да байкэ цюаньшу. Цзяньчжу; юаньлинь; чэнши гуйхуань (Большая китайская энциклопедия. Строительство, парки, планировка городов). Пекин, 1988.
28. Чэнь Чжи. Гу циву вэньцзыцункао (Собранные комментарии к надписям на древних изделиях). – «Каогу», 1963, № 2.
29. Юй Вэй-чао. Хань Чанъань-чэн си-бэй бу каоча цзи (Записи об изысканиях в северо-западной части ханьской Чанъани). – «Каогу тунсюнь», 1966, № 5.
30. Hotaling S. The City Walls of Ch’ang-an. – T’oung Pao, 1964, № 1–3.
31. Loewe M. Everyday Life in Early emperor China. London – New York, 1968.
32. The Cambridge History of Ancient China. Vol. 1 (The Ch’in and Han Empires. 221BC – 220 AD). Cambridge, 1986.
33. Wang Zhongshu. Han Civilization. New-Haven – London, 1996.
34. Полный китайско-русский словарь под редакцией епископа Иннокентия. Пекин, 1909.
35. Хань-юй да цыдянь (Большой словарь китайского языка). Т. 1–3. Шанхай, 1997.

 
Ст. опубл.: Общество и государство в Китае: XXXII научная конференция / Ин-т востоковедения; Сост. и отв. ред. Н.П. Свистунова. – М.: Вост. лит.,  2002. – 366 с. С. 43-56.

---

1. ↑ Интересно, что во Флоренции в эпоху Возрождения также практиковалось принудительное переселение феодальной знати в город. Флорентийская республика строила для них специальные дома-башни (см. [3, с.  218–220]).
2. ↑ В это же время в Лояне проживало 52 837 семей, в Чэнду – 76 256, в Наньяне – 47 547 семей (см. [23, с. 123–124]). Исходя из этого можно сделать вывод, что Чанъань не была искусственным поселением, другие крупные города империи были вполне соотносимы с ней по численности жителей.
3. ↑ В период династии Тан этот город стал столицей империи, одним из крупнейших и красивейших городов мира (см. [7, с. 19–23; 9, с. 1044–1046].
4. ↑ При передаче названия данного плана мы опираемся на перевод книги Ван Чжун-шу (см. [33]) на английский язык, выполненный известным ученым Чжан Гуан-чжи (см. [33, с. 2]). Кроме того, значение «столичный военный округ» для иероглифа 輔 фу приводится в Ханьюй да цыдянь (см. [35, т. 3, с.  5833]).
5. ↑ Северный Ковш (北斗 Бэй доу) соответствует Большой Медведице, Южный Ковш (南斗 Нань доу) охватывает пять звезд созвездия Стрельца.
6. ↑ В период Западной Хань ли 里 равнялся примерно 497,7 м, Восточной – 414,72 м. Здесь явно имеются в виду ли периода Восточной Хань, когда были созданы основные письменные источники о ханьской Чанъани.
7. ↑ Особая императорская часть дорог (т.н. 馳道 чидао – «дорога, [по которой можно] скакать галопом») выделялась начиная с династии Цинь (см. [5, с.  155]).
8. ↑ Для сравнения, императорский дворец в Пекине имеет гораздо меньшую площадь: всего около 1 кв. км.
9. ↑ Исходя из этого, например, словарь Иннокентия объясняет, что это «название знаменитого павильона в Чанъане при Ханьской династии, место ночных пиров» (34, т. 2, с. 1039).
10. ↑ В словарях для выражения вэй-ян есть значения «бесконечный» и уже упоминавшееся «темный». Перевод «без горя» дает В.М. Алексеев в книге «Китайская классическая проза» (см. [1, с. 21–22]). Возможно, следуя за ним, Крюков и Вайнштейн предлагают перевод «без печали» (см. [2, с. 142]). Трудно сказать, на чем основывался Алексеев. Chang Kwang-chi переводит формулу как «profound happiness without end» (см. [33, с. 149]). В этом случае название дворца следовало бы перевести как «бесконечный». Однако, перевод В.Алексеева и М.Крюкова представляется нам в данном случае более точным.
11. ↑ 1 чжан составлял 276,5 см при Западной и 230,4 см при Восточной Хань.
12. ↑ При  Западной Хань 1 чи составлял 27,65 см и 23,04 см – при Восточной Хань.
13. ↑ Статуи связаны с древней легендой о влюбленных друг в друга Пастухе и Ткачихе, которые превратились в созвездия. Они могли встретиться только раз в году на мосте из ласточек. Здесь, в парке, они стоят на разных берегах озера.